Убийственный Париж - Страница 67

К оглавлению

67

Из тюрьмы Сантэ он через два месяца бежал при гротескных обстоятельствах, достойных Фантомаса. «Королевские молодчики» подсоединились к телефонной линии тюрьмы и позвонили ее директору от лица министра внутренних дел, приказав по-тихому освободить ради национального примирения Доде и за компанию генсека Компартии Пьера Семара, арестованного за протесты против колониальной войны в Марокко. Доде провел два года в Бельгии и получил помилование 30 декабря 1929 года.

* * *

В июне 1931 года в журнале «Детектив» появилась статья, автор которой слов на ветер не бросал. Поль Брингье, один из крупнейших репортеров Франции, с помощью Марлен Дитрих исследовал закулисье Голливуда, участвовал в перелете легендарного Жана «Архангела» Мермоза из Южной Америки в Африку, расследовал импорт француженок на бразильскую панель и нацистский шпионаж в Нью-Йорке.

Брингье поведал, что тяжело больной туберкулезом тридцатилетний алжирский еврей Эдуард Шатум Ашур, которому оставалось отбыть считаные месяцы из пяти лет, полученных в 1928 году за кражу драгоценностей в Бордо, сделал два признания директору тюрьмы города Ажэ. Во-первых, сообщил, что это он украл 2 февраля 1927 года в парижском отеле «Мажестик» драгоценности на миллион двести тысяч франков у турецкого военачальника и дипломата Фикрата-паши.

В этом не было ничего сенсационного: сразу после кражи Ашура арестовали, но его спасло заготовленное алиби. Ашур вообще был виртуозом своего дела. Он мог, например, так — до секунды — спланировать преступление, чтобы поезд, в котором он ехал, на пару минут оказался на параллельных путях с другим поездом, в котором курьер перевозил сумочку с брильянтами. За время остановки он выхватил сумочку, высунувшись в окно купе, его поезд тронулся, а поезду с курьером предстояло стоять еще сорок минут.

Осознание своего воровского призвания свалилось как снег на голову Ашуру, когда, закончив в 1922 году Лионский университет, он переехал в Париж, дабы начать карьеру юриста. Джентльмен-грабитель, именовавший себя доктором Бланшаром, графом де Сент-Ириексом и графом Пьером д’Аркуром, работал в высшем обществе, мечтал организовать «во славу еврейского народа» авиаперелет Иерусалим-Нью-Йорк с промежуточной посадкой на парижской площади Звезды. Брингье хорошо его знал не только как героя своих репортажей. Однажды, решив завязать, Ашур обратился к репортеру за протекцией. Тот устроил его в службу безопасности оборонного завода, но через несколько месяцев воровская натура взяла свое.

Второе признание Ашура плохо сочеталось с его репутацией Арсена Люпена: он заявил, что состоял в анархистской организации, по заданию которой убил Филиппа Доде. За развитием этой истории я не смог проследить, но на пересмотр официальной версии гибели Филиппа признания Ашура никак не повлияли.

Тем временем Доде продолжал свою войну. Тем более что странных смертей становилось все больше. Когда в январе 1934 года «застрелился» аферист Ставиский (24), Доде, как ненавистный ему Золя, не смог молчать и провозгласил свое «Я обвиняю!» парламентской демократии. Старик таки сумел разжечь в Париже пусть однодневную, но гражданскую войну, принеся кровавую жертву на могилу сына.

Доде еще примет участие в травле Роже Саленгро. Обвиненный в дезертирстве, шпионаже, алкоголизме и педерастии министр внутренних дел Народного фронта отравился газом в Лилле 17 ноября 1936 года после того, как начитавшийся «Аксьон франсез» прохожий плюнул ему в лицо. Но возраст давал себя знать: взгляды Доде смягчились, даже антисемитизм его как-то завял. Писатель умер 30 июня 1942 года.

По последнему из странных совпадений, из которых состоит вся эта история, 5 июля приняла смертельную дозу веронала повредившаяся умом и давно всеми забытая Жермен Бертон. В конце ноября 1924 года она уже пыталась — что не менее странно — покончить с собой на могиле Филиппа, отправив письмо матери подростка и Коломеру, управляющему анархистской газетой «Л’Эн-сюрже»: «Если Филипп умер ради меня, сегодня я убью себя ради него».

Можно подумать, что лишь ненависть к Леону или любовь к Филиппу поддерживала в ней волю к жизни еще восемнадцать лет после первой попытки.


P. S. В телефильме Стеллио Лоренци «Эмиль Золя, или Человеческая совесть» (1978) Леона Доде сыграл Поль Барж, в «Деле Саленгро» (2009) Ива Буассе — Жан Поль Дюбуа.

Глава 24
Площадь Сен-Жорж
Красавчик Саша из Слободок (1934)

В начале 1930-х годов любой парижанин знал, где найти щедрого спонсора: на площади Сен-Жорж, в офисе фирмы «Алекс» денди и душки Сержа Александра. Никто не мог сказать, чем именно он занимался — официально: торговлей произведениями искусства и ювелирными изделиями — но был всемогущ. Жозеф Кессель, будущий академик, автор «Дневной красавицы» и «Песни партизан», затеяв с братом журнал репортажей «Детектив», пришел к нему, и не ошибся. Серж не скупясь отстегнул двадцать пять тысяч. Они подружились и часто хаживали в русские рестораны, выяснив, что у обоих отцы — врачи и евреи: у Сержа — из Киева, у Жозефа — из Литвы.

Кесселя смущала тревожная двойственность друга, выглядевшего гораздо моложе своих сорока семи лет. Ожидая аудиенции — среди министров и послов, — он отметил «тяжелую и грустную мебель». «Этажи звенели от щелканья пишущих машинок», но не излучали ни привлекательности, ни блеска роскоши: «Все казалось давящим, серьезным и немного припудренным пылью». Лицо Сержа словно составили из чужеродных частей. Верхняя — энергичная, твердая, озаренная сверканием черных глаз. Нижняя — безвольная, беспомощная, ничтожная. Голос, «повелительный и нежный, ясный и звонкий, искусно интонированный, внезапно нарушался какими-то вульгарными взвизгами».

67