Убийственный Париж - Страница 31

* * *

Для любого коммуниста это означало политическую смерть, но только не для Кюриэля. Ну что ж, рассуждал он, тем хуже для партии: он создаст свой, свободный, независимый от воли Москвы и политиканства, Интернационал. ФКП вела себя трусливо, если не предательски, по отношению к алжирцам, восставшим в ноябре 1954 года против колонизаторов: пришло время Кюриэля. В ноябре 1957 года журналист-католик Робер Барра свел его с философом Франсисом Жансоном, «беспартийным коммунистом», соратником Сартра: уже созданные ими автономные группы они объединили в подполье «носильщиков чемоданов», раскинувшее свою сеть на Бельгию, Нидерланды, Швейцарию, Италию, ФРГ.

Сотни — а если считать тех, кто без лишних вопросов укрывал незнакомых товарищей, то и тысячи, — французов объявили войну своему правительству. «Носильщики» собирали «революционный налог» с французских алжирцев — от зеленщиков до сутенеров. Перевозили деньги — по пятьсот миллионов «старых» франков в месяц: десять битком набитых чемоданов — и оружие, подделывали документы, укрывали и выводили за границу боевиков, готовили побеги из тюрем. При этом руководство «носильщиков» поставило алжирскому Фронту национального освобождения категорическое условие: на территории Франции не будет безадресных покушений против безоружных обывателей.

Некоторые, самые громкие, имена «носильщиков» прозвучали совсем недавно. В доме Марины Влади хранилось оружие. Серж Реджани предоставил для конспиративных встреч офис своей кинокомпании на Елисейских полях, а Франсуаза Саган свой известный всему Парижу «Ягуар ХК-140» — для перевозки боевиков. Великий Робер Брессон передал подполью планы и фотографии тюремного форта Монлюк, где он снимал фильм «Приговоренный к смерти бежал» (1956), а теперь содержались алжирские патриоты. Говорят, что один алжирец, бежавший из тюрьмы, едва не лишился разума, узнав поутру в хозяине дома, куда его доставили под покровом ночи, своего любимого комика Фернанделя.

Многие имена не названы: «носильщики» благородно скромны. Но бывают в жизни невероятные совпадения. Когда я работал над книгой, у нас гостила подруга моей мамы, всемирно известный скульптор Р. При упоминании имени Кюриэля она заметила: «Я его знала, он заходил к нам в пятьдесят восьмом». Кюриэль не понравился ей: доктринер, ментор. Двадцатиоднолетнюю Р., беременную тогда первым ребенком, уязвило, что Кюриэль, ссылаясь, словно на Евангелие, на «Педагогическую поэму» Антона Макаренко, поучал, как воспитывать будущих детей и чуть ли не какие имена им дать.

Как они познакомились? «Ну, — улыбнулась Р., — мы же с мужем были „носильщиками“». С чего все началось? Как вообще люди приходят в подполье? По ее словам, это было как у всех: друзья мужа, левые католики, зная, что семья Р. возмущена изуверствами карателей в Алжире, спросили, нельзя ли использовать их дом в качестве почтового ящика «носильщиков». Логика подполья неумолима. Из почтового ящика дом превратился в схрон с оружием. В нем перебывали многие алжирцы, имен которых хозяева не знали — только французские псевдонимы. Кто-то лишь переночевал, но вот один, Луи, провел больше недели. До предела напряженный и нервный, он постепенно оттаял и подружился с хозяевами. Однажды он ушел и не вернулся, а назавтра Р. увидела его фотографии в газетах. Луи участвовал в кровопролитном покушении на генерала Сустеля (12), был схвачен, но французских друзей под пытками не выдал.

После арестов в феврале 1960 года двух десятков «носильщиков» Жансону пришлось уйти в автономное подпольное плаванье, а Кюриэль остался во главе организации. Он использовал семейные связи в банковских кругах, чтобы отмывать алжирские деньги в швейцарских банках (куда Розетт привозила их в коробках «от Диора») под видом денег египетских евреев, спасавших капиталы от конфискации.

Были у него и влиятельные друзья иного толка. В 1943 году в Каире он мог оказать неоценимые услуги кому-то из ближайшего круга де Голля. Иначе не объяснить события, последовавшие за его арестом 26 октября 1960 года на квартире Арлетт Дензлер, дублерши кинозвезды Мишель Морган. «Носильщик» Этьенн Боло вспоминал: «Кюриэль за решеткой — это поэма. Он принимал вас в своей камере, как в салоне, угощал кофе, по-прежнему улыбающийся, по-прежнему галантный, словно ничего не случилось». Когда 19 марта 1962 года Франция заключила мир с Алжиром, Кюриэля приговорили как иностранца (еще в 1935 году он выбрал египетское гражданство) к высылке.

Однако он не только преспокойно жил в Париже (лишь раз в три месяца должен был отмечаться в полиции), но и руководил новым детищем — подпольной и всемирной «Солидарностью». Ее активисты учили подпольщиков из тоталитарной Португалии и ее африканских колоний, ЮАР, Чили, Греции «черных полковников», франкистской Испании отрываться от слежки, подделывать документы, создавать подпольные типографии, собирать бомбы, оказывать первую помощь раненым, шифровать письма. До 1965 года «Солидарность» финансировал Алжир, но тренировочные лагеря на его территории продолжали работать и позже. Говорят, за это Кюриэль расплатился отцовской виллой в Каире, где разместилось алжирское посольство.

О соратниках Кюриэля по «Солидарности» известно еще меньше, чем о «носильщиках». Но среди них точно был самый виртуозный в XX веке фальсификатор документов — аргентинский еврей Адольфо Камински, открывший в себе этот талант в годы Сопротивления: его ксивы спасли тысячи жизней. А через социолога-африканиста Мартена Верле и «носильщика» Жака Табе Кюриэль тесно сотрудничал с лидером марокканской оппозиции Бен-Баркой, похищенным (13) в Париже в 1965 году.